Сергей Оробий
Критик, литературовед. Кандидат филологических наук, доцент Благовещенского государственного педагогического университета. Автор ряда монографий. Печатался в журналах «Знамя», «Октябрь», «Homo Legens», «Новое литературное обозрение» и многих других.
Обзор книжных новинок от 6 июня 2018 г.
Книги, составившие этот обзор, любопытным образом сложились в «динамические пары» – так о них и расскажем.
Проза из шкатулки
Вышел новый роман молодого писателя Максима Матковского «Секретное море» (М.: Издательство «Э», 2018). Первый, напомним, был остросюжетной квази-биографией – в меру надуманной, в меру изобретательной, в меру остроумной и всё-таки заслужившей премию «Дебют». Теперь автор ещё дальше углубляется в страшноватые дали гротеска. В центре повествования – общежитие бывшей швейной фабрики: жуткое место, где влачат существование несчастные, медленно деградирующие люди. Рассказывается про них соответствующим омертвевшим языком: «Александр себя ненавидел. Александр каждый день врал самому себе. Александр делал вид, что он счастливый человек. Александр по ночам плакал, но слёз его, конечно, никто не видел… Жену Александра звали Оксана. Вечером Оксана надевала грязный халат и жарила на сале полную сковороду говна с луком. Оксана и Александр могли вытерпеть друг друга, только если телевизор работал очень громко. И если по телевизору показывали юмористическое шоу». Гипнотический ритм, абсурд на медленном огне, маскируемый металитературными приемами и оборачивающийся вдруг трэшевой фантастикой, – и уже неясно, что страшнее: кромешная бытовуха или монстры, лезущие из тёмных углов. С точки зрения литературной техники – любопытно, но каков оригинальный авторский голос Матковского, по этой фантасмагории понять всё-таки нельзя: тут Мамлеев встречается с Хармсом и оба передают привет Петрушевской.
Узнаваемые писательские тени бродят и в пространстве книги Льва Наумова «Гипотеза Дедала» (М.: РИПОЛ классик, 2018). Это два десятка рассказов петербургского автора – при этом указание прописки принципиально. Однако «петербургский» – не в смысле «как Довлатов или Валерий Попов», эх, если бы… Такие рассказы могли бы писать персонажи Вагинова – герметичные, наглухо закупоренные истории про странноватые похождения иллюзионистов-волшебников, меценатов и писателей, египетских фараонов и философов – каждый очень себе на уме. И хотя, как обещает аннотация, «философские притчи перемежаются интеллектуальными новеллами, а метафизические сюжеты соседствуют с историческими фантазиями», рассказы строятся по одной модели – это интеллектуальные ребусы, едва спрыснутые живой водой вымысла, беллетризованная метафизика. Теоретически – интересно, но ведь место теории в диссертациях, а не в прозе. Как и в случае с Матковским, подозрительно быстро задумываешься об узнаваемости сюжетных ходов, о душноватой герметичности художественных мирков. Титул «русский Борхес» просится на язык, но вряд ли будет комплиментом.
Живая литература: «потрясения»? «агония»!
Мы живём в эпоху «второй ликвидации безграмотности», когда публика разделилась на два лагеря. Одна половина читает лекции, а другая платит за это деньги. Одна половина, как правило, готова высказаться по любому поводу, вторая половина, как правило, готова слушать про всё что угодно. Но неизменным успехом пользуется литература, ведь она по-прежнему «наше всё». Нынешние ликбезы – от двух авторов, которые высказываются часто, с удовольствием и на самые разные темы.
Новая книга Дмитрия Быкова «Время потрясений. 1900–1950 гг.» (М.: Издательство «Э», 2018) создана по мотивам программы «Сто лекций на «Дожде». В течение двух лет по субботам Быков рассказывал о литературном XX веке в формате «год – книга». Выбор книги был не всегда очевиден, курс вышел пёстрым… но таким он, собственно, и должен получиться, когда речь идёт об искусстве, не так ли? Ну а коль скоро филология – нестрогая наука, то Быков – лучший из нестрогих её преподавателей.
Любителям же «дополнительной литературы» нужен кстати подоспевший сборник Михаила Веллера. Не успели мы откликнуться на «Веритофобию», не успели восхититься её полемическим запалом, как вышла новая книга – «Огонь и агония» (М.: АСТ, 2018). К счастью, на этот раз сугубо на литературные темы. Но, судя по названию, не менее яростная. Судя по оглавлению, тоже: начинается книга с текста под названием «Русская классика как яд национальной депрессии», а заканчивается лекцией «Запрещенный Фаддей Булгарин». Это не статьи, а, как и в случае с Быковым, стенограммы выступлений, живая речь, но в случае Веллера так ещё убедительнее. Тут не то что «эффект присутствия» – чувствуешь себя как на «русских горках»: допустим, инвективы в адрес депрессивной классики звучат наивно (медленное падение интереса…), зато – взмываешь вверх! – о литературных семидесятых и точно, и остроумно, и едко (камешек в огород соседа по обзору, влюблённого в ту эпоху). И Быкова, и Веллера «далеко заводит речь», но «гулять» с ними, как Синявскому с Пушкиным, всё равно интересно.
